Многообразие и единство духовных ресурсов совладания с критическими ситуациями на материале скрининга населения в начале пандемии COVID-19

, , ,

Ф.М. Шаньков

Аннотация. В статье обсуждаются результаты скринингового исследования переживания пандемии населением России, проведенного группой исследователей во главе с автором в мае 2020 года. В рамках исследования были получены данные по утрате, приобретению и ценности ресурсов (в рамках теории сохранения ресурсов С. Хобфолла), различным параметрам духовности у 1100 респондентов. В качестве поворотного от утраты к сохранению, приобретению источников благополучия выявился ресурс «хорошие отношения с близкими», что подтвердилось также в рамках качественного исследования. Полученные результаты обсуждаются с точки зрения задач помогающих практиков (священников, врачей, психологов и др.) по заботе о людях, столкнувшихся с текущими социальными, экономическими, природными катастрофами.

Ключевые слова: духовные ресурсы, духовное совладание, теория сохранения ресурсов, Ф.Е. Василюк, душепопечение.

Работая на протяжении нескольких лет на телефоне неотложной психологической помощи в Московской службе психологической помощи под руководством профессора Федора Ефимовича Василюка, стоявшего у истоков христианской психологии в России, мы не раз удивлялись, как из глубины переживания депрессии, горя, потерянности, опыта насилия, утраты, у человека из души вдруг вырывается крик, обращенный к судьбе, Богу, жизни, и, казалось бы, дремлющая доселе вера воскресает в поисках источника смысла. Текущая ситуация пандемии также стала условием для разнообразных проявлений духовности, в которых люди искали понимание, утешение, надежду, силы. Настоящее исследование, результаты которого предлагаются для обсуждения в контексте душепопечения, было проведено группой исследователей (см. Shankov et al., 2021) в конце мая 2020 года. В нем приняли участие 1900 человек, после строгого отсева невалидных данных (слишком быстрая скорость ответов, их однородный паттерн, неверные ответы в вопросах на внимательность и др.) для анализа были отобраны данные 1100 респондентов: 47% мужского пола, 64% возрастом от 25 до 44 лет с высшим образованием, равно по 33% с низким, средним и высоким материальным достатком. Данные собирались онлайн через сервис Яндекс.Толока, за полноценное прохождение испытуемые получали оплату.

Исследование проводилось в три этапа:

  1. Скрининговое анкетирование, где основными инструментами являлись модифицированная шкала утраты и приобретения ресурсов С. Хобфолла и Краткая многомерная шкала духовности/религиозности Фетцеровского института.
  2. Контент-анализ ответов на открытый вопрос «что бы Вы сами могли указать в качестве Ваших личных духовных ресурсов, т.е. источников воодушевления и сил, которые также, возможно, в какой-то степени утратились или, наоборот, пополнились в текущей ситуации пандемии в течение последних двух месяцев (ресурсами могут быть предметы, условия, личностные качества и какие-либо возможности)?» — было получено 2500 ответов[1].
  3. Полуструктурированное интервью с 15 респондентами.

Обращение к теории сохранения ресурсов С. Хобфолла (см. Иванова, 2013) и соответствующего опросника как основного определено несколькими причинами, среди которых в первую очередь — накопленные данные и объяснительные модели на материале исследования природных, экономических, политических катастроф; удобство операционализации и измерения степени стресса через самооценку ресурсов. Ресурсы при этом понимаются не столь размыто, как в житейской психологии, а как конкретные сущности, то, к чему человек обращается для преодоления критических ситуаций, как к источникам благополучия, опорам для решения значимых личностных задач. Среди ресурсов выделяются:

  1. Физиологические (здоровье, сила, выносливость и т.п.).
  2. Личностные (например, самооценка, уверенность, чувство контроля, способность к самораскрытию).
  3. Когнитивные (обучаемость, стили мышления и т.п.).
  4. Социальные (например, поддержка близких, качество жизни, чувство безопасности).
  5. Энергетические (время, деньги и знания, т.е. то, наличие и правильные инвестиции чего способствуют приобретению других перечисленных ресурсов).

В нашем исследовании посредством экспертной оценки были выделены следующие: 1. Хороший сон. 2. Свободное (личное) время. 3. Хорошие отношения с близкими. 4. Стабильность семьи. 5. Личное здоровье. 6. Здоровье близких. 7. Хорошие отношения хотя бы с одним другом. 8. Статус на работе. 9. Стабильная работа. 10. Поддержка со стороны коллег. 11. Финансовая стабильность. 12. Ощущение независимости. 13. Чувство, что у жизни есть цель и смысл. 14. Чувство, что я управляю своей жизнью. 15. Вещи и материальные ресурсы (машина, одежда, хорошая еда, жилье и др.). 16. Чувство компетентности и успешности. 17. Надежда и оптимизм. 18. Чувство безопасности (национальной, семейной, социальной, личной).

На первых местах по утрате стали финансовая стабильность, чувство безопасности: национальной, семейной, социальной и личной, чувство управления жизнью (с подробной статистикой можно ознакомиться в статье (Shankov et al., 2021).

При этом лидерами по приобретению стали свободное личное время, хорошие отношения с близкими и хороший сон.

Отдельно мы спрашивали респондентов: что ценится из ресурсов больше всего? В начале пандемии наиболее ценными ресурсами были названы здоровье близких, личное здоровье, хорошие отношения с близкими.

Надо отметить, что в нашей выборке степень реальной утраты была ниже, чем тревога о том, что будет утрачено. Именно в этом прежде всего отличие переживания начала пандемии от переживания таких катастроф, как ураганы или военные конфликты.

В исследованиях С. Хобфолла (Иванова, 2013) было показано, что человек впадает в «воронку утраты»: теряя, например, супруга или работу, теряется финансовый и социальный статус, уважение, отношения с близкими, чувство безопасности, что в итоге зачастую приводит к потере смысла и самоценности. По результатам предварительных данных нашего исследования в период пандемии было замечено, что в условиях попадания в такую «воронку утраты» обнаружение и приобретение хоть какого-то из ресурсов, связанного с близкими («хорошие отношения с близкими», «хорошие отношения хотя бы с одним другом»), является поворотным в плане дальнейшей утраты или начала восходящей спирали приобретения, в зависимости от степени представленности данных ресурсов.

Другой феномен исследований Хобфолла перекликается с известными словами Христа: «Кто имеет, тому дано будет и приумножится, а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет» (Мф 13:12). Человек, изначально богатый, обеспеченный разнообразными ресурсами, с меньшей вероятностью попадет в эту «воронку утраты». А тот, у кого изначально было мало ресурсов, например, финансово малообеспеченные люди, теряли больше. Так, в нашем исследовании работающие матери-одиночки с детьми оказались в группе с самой большой угрозой развития посттравматического стрессового расстройства. В то время как обеспеченные мужчины без семьи, наоборот, больше приобрели в первые месяцы пандемии, во время локдауна, в первую очередь за счет свободного времени, которое освободилось благодаря ненужности ездить на работу.

С. Хобфолл в последних статьях открыто пишет, что духовные ресурсы и так называемый посттравматический рост личности, на его взгляд, не помогает возвратить благополучие и качество жизни личности, т.к. не касается напрямую исконно утраченных ресурсов. По его данным, только материальная компенсация утраченных денег может предотвратить стресс. Мы решили поспорить с этим утверждением и включить в наше исследование вопросы, связанные с духовными ресурсами, в том числе узнать у респондентов, что они сами под этим понимают. В отличие от Хобфолла, наш подход подразумевает скорее не экономическую, а энергийную, синергийную парадигму. То есть человек, обращаясь к одним ресурсам, источникам энергии, может их «конвертировать», преобразовывать в другие, а также обмениваться ими с другими людьми. Например, утратив здоровье, попав в больницу с вирусной пневмонией, человек приобретает знания, опыт, которыми может делиться с другими, начинает больше ценить само здоровье и проявлять поддерживающее сочувствие другим в схожей ситуации. Его или ее качество жизни, способность совладать с критическими ситуациями и решать жизненные задачи растет, «ресурсный капитал» становится больше и глубже.

Итак, во второй части исследования при ответе на открытый вопрос респонденты в первую очередь назвали в качестве духовного ресурса отношения с близкими. Некоторые участники отмечали, что отношения с детьми, служение им, отношения с партнером наполняли их силами, надеждой. Кроме того, в числе духовных ресурсов называли контакт с природой, молитву, занятия хобби, искусством, медитацией. Снова, уже в полученных ответах на открытые вопросы, в центре остается качество отношений с близкими и друзьями.

Для измерения параметров духовности в скрининговой анкете мы использовали опросник, созданный на основе Краткой многомерной шкалы духовности/религиозности Фетцеровского института (Neff, 2006). Эта группа исследователей собрала самые показательные вопросы опросников духовности и религиозности, которые использовались в здравоохранении и обнаруживали наиболее значимую связь с показателями благополучия, качества жизни и здоровья (подробная статья с описанием опросника и полученных данных готовится к печати).

В исследовании выявились следующие факторы, которые можно интерпретировать как духовные источники сил и смысла, к которым обращались представители нашей выборки:

  1. Связь с Высшей силой (переживание присутствия Бога, близости с Ним, практика личной молитвы).
  2. Духовная перспектива (практика и переживание благодарности, восприятие кризиса как возможности, вера в божественный план).
  3. Переживание мира и гармонии (ощущение внутреннего мира, созерцание красоты, примирение с другими).
  4. Духовная практика (духовное чтение, общение с духовным наставником, практика молитвы).
  5. Духовная самотрансценденция (вера в то, что жизнь продолжится после смерти, осмысление своей жизни как части общечеловеческого опыта, части истории поколений до него и после).

В нашей выборке выявилось четыре кластера в зависимости от степени выраженности того или иного фактора у представителей выборки.

Религиозная духовность, когда для человека наиболее значимы выстраивание и переживание отношений с Богом. Если человек испытывает или стремится к переживанию присутствия Бога в повседневности, то в этом кластере ярко и на высоком уровне также выражены и другие факторы.

Осознаваемая духовность. В этом случае, если происходящее в жизни осмысляется человеком в первую очередь философски, то для человека, относящегося к этому кластеру, малозначимы переживание гармония, духовные практики. Можно сказать, это «знаемая» духовность, но не проживаемая в опыте.

Переживаемая духовность. Представители этого кластера прежде всего стремятся к ощущению спокойствия, гармонии, при этом все остальные факторы (источники духовности) для них не значимы и слабо выражены.

Отчуждаемая духовность, когда у человека значимость всех факторов духовности снижена, преобладают отрицательные значения по каждому из параметров.

На настоящий момент мы лишь показываем, как повела себя наша выборка. На текущем этапе исследования мы пытаемся выявить, как отнесение человека к тому или иному стилю обращения к духовным факторам сказывается на психическом здоровье, благополучии, способности личностно вырасти вопреки кризису и утратам. Возможно, в дальнейшем это также поможет выстраивать различные стратегии и тактики душепопечения людей, относящихся к различным группам в зависимости от констелляции представленности духовных ресурсов и способности к ним обращаться во времена кризиса у конкретного человека.

Чтобы понять не только статику (срез), но и динамику переживаний участников исследования, мы провели с ними интервью на тему совладания, в частности, духовного совладания с трудностями, вызванными пандемией. Мы получили порой удивительно поэтические свидетельства, которые нет возможности здесь целиком представить. Люди рассказывали, как они обращались к Богу и воспринимали пандемию как возможность служения и утверждения своих личных духовных ценностей, динамику от тоски, уныния, одиночества до осознания всеобщего одиночества и задачи служить и поддерживать окружающих. У нас сохранены эти чудесные свидетельства обретения, а также и обратные, потерянности и углубления в беспомощности у людей в схожих ситуациях, в схожих «воронках утраты». Полученные различия лучше всего описываются противопоставлением духовного и секулярного мировоззрения, которое сформулировано с опорой на работы Ф.Е. Василюка (2007, 2021).

Религиозный тип переживания Секулярный тип переживания
Служение высшей ценности, другому Личная жизнь как ценность сама по себе, прагматизм
Доверие, слушание, терпение Контроль, менеджмент
Теологичность Рациональность
Тайна Личная проблема
Метанойя (нацеленность на изменение) Консервация, стремление сберечь
Соборность, диалогичность Замкнутость, монологизм

 

Так, для секулярного мировоззрения личная жизнь является ценностью сама по себе. При духовном же совладании проблема преобразуется в задачу служения высшей ценности. На место попытки контроля и менеджмента живой жизни — доверие, слушание и терпение, выстраивание отношений с миром, с Целым и Высшим, частью которого себя мыслил респондент. На место рационального подхода к тому, что происходит, решения личной проблемы, которую необходимо — видение кризиса как тайны, возможности, которая ставит не перед тобой вопрос, а тебя самого под вопрос.

Итак, наше исследование с различных сторон показало, что на первый план вышло самое нестабильное, хрупкое, уязвимое и неподконтрольное в состоянии человека. То, что обычно является фоном жизни, теперь стало фигурой: человечное отношение. Это, с различных сторон нашего исследования, центральный ресурс, наличие которого у человека из состояния тонущего, утраты (работы, здоровья близких, чувства контроля, безопасности и др. ресурсов) позволяет вытянуться, творчески переосмыслить кризис в историю приобретений, спасения. Похоже, в текущие времена, несмотря на тревогу и угрозы, только способствуя сохранению человечных отношений с близкими и через свое человечное отношение, мы прежде всего можем дать нашим подопечным, ближним то центральное, что таинственным образом вырастет в плоды чувства связности, безопасности, умиротворения, достоинства, надежды и смысла.

Христианским образцом такого служения может стать пример святого Мартина Турского, который, оторвав свой плащ (по закону половина принадлежала ему, половина — императору), укрыл замерзающего нищего, несмотря на свою знатность и риск осмеяния[2]. Ночью во сне ему явился ангел и сказал: «Сегодня ты согрел Христа», с чего и началось его удивительное служение. Хочется предполагать, вопреки множественным изображениям святого Мартина, прежде чем дать нищему плащ, он все же слез с коня (своей знатности, статусности офицера, наклонился к нищему), а меч на изображениях символизирует меч, с которым пришел Христос в мир, разделяя не на норму и болезнь, греховность и праведность, а от меди звенящей страха, кимвала звучащего правды без милосердия отделяет слова и поступки из человечности, любви. Итоговым призывом такого отношения могут стать слова, сказанные Ф.Е. Василюком: «У нас теперь такая профессия, что мы в ответе за то, будет ли человек искать в своей душе Эдипа [читай: болезнь, бесов, грех. — Ф.Ш.] или Христа».

Использованная литература:
1. Василюк Ф.Е. Культурно-антропологические условия возможности психотерапевтического опыта // Культурно-историческая психология. 2007. Т. 3. № 1. С. 80–92.

2. Василюк Ф.Е. Переживание и молитва. Опыт общепсихологического исследования. 2-е изд., испр. и дополн. М.: Смысл, 2021.

3. Иванова Т.Ю. Теория сохранения ресурсов как объяснительная модель возникновения стресса // Психология. Журнал Высшей школы экономики. 2013. Т. 10. № 3 [Электронный ресурс]. URL: https://psy-journal.hse.ru/2013-10-3/91969299.html (дата обращения — 20.11.2021).

4. Neff J.A. Exploring the dimensionality of “religiosity” and “spirituality” in the Fetzer multidimensional measure // Journal for the Scientific Study of Religion. 2006. Vol. 45. No. 3. P. 449–459.

5. Shankov F.M. et al. Resource Change Representation in the Russian Population after the First Three Months of the COVID-19 Pandemic Outbreak // Психология. Журнал Высшей школы экономики. 2021. Т. 18.№  С. 247–258.

[1] Контент-анализ проводился в рамках магистерской диссертации Н.В. Киреевой в АНО ВО «РПУ св. Иоанна Богослова».

[2] Благодарим Нелюбову М.Б., сотрудницу Отдела внешних церковных связей, за ценнейшие сведения из жития святого.