Немцев А.И.
Аннотация: в докладе рассматриваются возможности клинико-психологического подхода, учитывающего фактор духовности (в т.ч. религиозной) при диагностике и оказании помощи людям, страдающим депрессивными расстройствами. Теоретически обоснованы два варианта духовности: замкнутой на себе и открытой для другого человека. На клинических примерах демонстрируется связь замкнутой на себе, не-диалогической духовности с тяжестью депрессивных состояний.
Ключевые слова: духовность, религиозность, депрессивные расстройства, диалогичность.
«На что дан свет человеку, которого путь закрыт,
и которого Бог окружил мраком?» (Иов. 3:23).
Для психологии включение духовности в свое предметное поле является весьма трудным делом, тем более что по своей сути это «возвращение», а оно происходит всегда сложнее и дольше, чем изгнание (об истории изгнания духовности, «души» из психологии написаны многочисленные статьи (см. например, Братусь, Б.С., 2014). К этому возвращению психологию подталкивают две причины: внутренняя и внешняя. Внутренняя причина усиления внимания психологии к духовности кроется в процессах развития самой науки, а именно в «антропологическом» повороте (anthropological turn) в гуманитарном знании. Главной проблемой и предметом психологии становится не просто психика, но целостный человек как носитель психики. Вслед за человеком в предметное поле науки возвращается и духовность (Залевский Г.В., 2019; Клочко В.Е.,2013). Внешняя причина состоит в том, что мировой процесс секуляризации остановился и сменился на обратный – процесс десекуляризации (Berger P. L.,1999). Отечественные исследователи вслед за зарубежными отмечают усиление роли религии – как религиозных институтов, так и «индивидуальной» религии (Карпов В., 2012; Синелина Ю.Ю., 2013) – в общественной жизни, а значит и в жизни конкретных людей.
Все это приводит к тому, что психология проявляет все больший интерес к исследованиям духовности. Духовность на современном этапе развития культуры проявляется, по крайней мере, в трех главных формах: религиозная духовность, противостоящая ей секулярная (атеистическая) духовность и все более распространяющаяся внерелигиозная мистическая духовность, не связанная с определенными религиозными институтами (SBNR – spiritual but not religious[1], Fuller R. C., 2001).
Мы оставим за скобками вопрос о первичной форме духовности, ее генезисе (например, Виктор Франкл полагал внутри всякой духовности неосознанную религиозность). Обратимся к определению духовности с материалистической позиции. В конце советской эпохи в книге «Происхождение духовности» психофизиолог академик Павел Васильевич Симонов пишет, что с позиции потребностно-информационного подхода понятия «душа» и «духовность» человека обозначают индивидуальную выраженность в системе мотивов личности двух фундаментальных потребностей: идеальной потребности познания (мира, себя, смысла и назначения своей жизни) и социальной потребности жить, действовать «для других» (Симонов П.В. с соавт., 1989).
Можно заметить, что эти два мотива – познания и альтруизма – странным образом напоминают ответ Христа на вопрос о главных заповедях в законе: возлюби Господа Бога твоего и возлюби ближнего твоего, как самого себя. Ведь Бог – это Истина, Красота, Премудрость, а возлюбить Бога означает стремление познать Его, Его волю о себе и о своей жизни.
Итак, при определении даже секулярной духовности авторы усматривают взаимосвязь потребности в познании чего-то высшего и потребности в альтруистическом отношении к другому. Такой подход дает возможность анализировать и проявления религиозной духовности.
Со своей стороны, мы предполагаем, что духовность – это не выраженность двух мотивов (высокая или низкая), а принцип взаимосвязи этих мотивов. Если связь между ними сильная, целостная, осознанная, можно говорить о высокой духовности, великодушии, если слабая, фрагментированная, случайная – то о низкой духовности, «малодушии». («Важнейшим признаком духовности, подтверждает академик А.А. Ухтомский, князь и тайный монах, является доминанта на лицо другого» (Зинченко В.П., 2003).
То есть такой подход к духовности предполагает, что само по себе наличие самых возвышенных чувств и переживаний, опыт познания себя, смысла своей жизни, Бога без их связи с жизнью других людей (и жизнью для других людей) не могут рассматриваться как полноценная духовность, та духовность, которая может стать защитой от невзгод и ударов судьбы.
Есть ли какие-либо подтверждения данному положению?
Во-первых, культура человечества свидетельствует о том, что опыт познания и самопознания нередко связан с печалью. Наиболее авторитетно здесь звучат слова Екклесиаста: «Во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь» (Еккл. 1:18). Есть и другие авторы. 66-ой сонет В. Шекспира начинается с мрачного:
Зову я смерть. Мне видеть невтерпеж
Достоинство, что просит подаянья,
Над простотой глумящуюся ложь,
Ничтожество в роскошном одеянье…
Во-вторых, в отечественной психиатрической науке еще в советский период была отмечена связь определенного рода духовности и депрессивных состояний. В частности, описывая клинику невротической депрессии, проф. Лакосина Н.Д. (1994) выделяет как преморбидные черты прямолинейность и категоричность в суждениях, утрированное и формальное понимание чувства долга, трудность принятия компромиссных решений, отступления от «принятых догм». В этом описании угадываются носители той не-диалогической духовности, которые не воспринимают другого человека как равноправного субъекта отношений и которые, отказываясь от компромиссов со своей совестью, заодно отказываются от компромиссов с живыми людьми.
Около десяти лет назад на базе НИИ психического здоровья Томского НИМЦ РАН нами было проведено исследование духовных смыслов в жизненном мире людей, страдающих депрессивными расстройствами (Немцев А.В., 2012). В ходе него были отмечены случаи, аналогичные вышеприведенным описаниям. Например, женщина 62 лет (F32.1 Депрессивный эпизод средней степени), обратившаяся в стационар после гибели сына, на вопрос о том, что такое духовность, отвечает: «Это внутренний мир человека. Его отношение. Человек может быть на вид грубый, жесткий, но в душе относящийся с пониманием. Ко всему живому с пониманием… Богатый внутренний мир – человек и людей понимает, и ко всему живому так же относится, для него и деревья, как живые. А бедный – человек думает о себе, для него главное собственное «я». Ко всем другим с презрением… В настоящее время выживает тот, кто делает зло. А добро не ценится». На вопрос о ее духовном мире она отвечает: «У меня богатый духовный мир (с уверенностью)… Поэтому я всю жизнь страдаю и не богатею. Я работала в лесном хозяйстве. Могла мошенничать. Продавать вагонами лес. А уж лесовозами – это тьфу. Но не делала этого. Иногда приходилось занимать деньги. Мне говорят: «Ну, что ты занимаешь?», – с таким смыслом, что можешь продать втихую. А я зато сплю спокойно. И мне это – главное. Я знаю, что я могу честно посмотреть каждому своему работнику в глаза». На вопрос, что еще она может отнести к своему духовному миру: «Моя доброта в отношениях с людьми. Помогала многим. Когда уходила, подчиненные провожать пришли. Приглашали снова работать там… Но с другой стороны, я говорю, это мешало в жизни. Могла не работать на износ, а могла у государства воровать. Но раз решила и больше не думала…». На вопрос о смысле жизни она отвечает, что смысл ее жизни состоит в том, чтобы сделать монумент на могиле себе и сыну за 400 тыс. руб.
Почему, при всем уважении к нравственной безупречности пациентки, данный вид духовности представляется неполноценным? Потому что несмотря на всю тяжесть нравственного подвига, который всю жизнь она несла, в ее сознании не произошло ключевого переноса: нравственность тяжела не только ей, но и другим (возможно те самые люди, которые просили ее помощи, вынуждены были делать это тоже по причине своей нравственности, нежелания воровать и пр.). И помощь по долгу, которая стала предметом гордости и помехой, могла быть помощью по милосердию и жалости к человеку.
Таким образом, помимо нарциссизма, который, по мнению выступавших коллег (проф. Франсиско Гарсия Мартинес), является причиной депрессии и который в контексте депрессии рассматривался еще З.Фрейдом, можно предполагать влияние на возникновение депрессии и не-диалогического варианта духовности. И если в первом случае для исцеления депрессии на смену нарциссизму должно прийти уважение к инаковости другого человека (его чувствам, желаниям), то во-втором случае наоборот – понимание того, что другой человек похож на тебя (в т.ч. своей слабостью).
Переходя к религиозной духовности, можно также отметить, что она двояко связана с депрессивными расстройствами. С одной стороны, имеются факты о положительном влиянии религиозности на настроение человека, исцеляющем воздействии религиозности при депрессивных расстройствах (например, автобиографическое описание «основателя» психологии религии У. Джеймса (по Goodman R.)). С другой стороны, люди с религиозной духовностью также страдают депрессивными расстройствами.
Приведем случай переживания депрессивного состояния религиозным человеком. Девушка 28 лет также обратилась в НИИ психического здоровья с жалобами на снижение настроения, слезливость, раздражительность. Ей был выставлен диагноз «F 32.0 Депрессивный эпизод легкой степени». На момент обращения она была послушницей одного сельского монастыря Томской области, где провела около 4 лет. Депрессивная симптоматика возникла через год после смерти матери пациентки.
Для того, чтобы проанализировать особенности религиозности пациентки, приведем выдержки из беседы с ней:
«Училась на дефектолога, работала в детском саду и коррекционной школе. Стала ходить чаще в храм. Потом вдруг собралась и сказала, что уезжаю в монастырь.
— Зачем?
Вот, все мне и тогда говорили: «Зачем?» Мама с папой плачут… Я бросаю работу. Вы думаете, я не любила работу? Любила. И в коллективе ко мне хорошо относились. Начальница мне говорит: «Я тебя не уволю. Мы тебя вырастили, специалиста сделали…
Вот все меня и спрашивали: зачем? А я не могу ответить зачем».
Описывая свою жизнь в монастыре, она говорит следующее: «Первый год тебе все нравится. Тебе Господь дает благодать. Потом на тебя наваливаются трудности, несуразицы…
— А вы хотели стать монахиней?
— Нет. Жила одним днем. Там время дается человеку… Матушка сама решает, кому когда одеть подрясник или постричь.»
Через год ее мама заболела лейкозом, и в течение 2 лет она ездила то домой, то в монастырь. После смерти матери отец по совету священника создал новую семью. Пациентка уехала обратно в монастырь: «Мне матушка [начальник женского монастыря] очень помогала, поддерживала… В монастыре столько работы, там намного тяжелей, чем в миру, в городе жить… И вот у меня какой-то надлом произошел…
— Как вы можете описать это состояние?
— Я перестала общаться с людьми. Меня все раздражало. Почему все смеются? – Мне не смешно. Есть хорошо перестала… Когда мама была, было легче. Я знала, если мне будет тяжело, можно всегда приехать к маме. Мама – это мама. Вы понимаете? Мама все оставит ради детей. А отец – он отец. Я не могу на него положиться. Какие-то трудности – я не могла с ним поделиться. Напротив, нужно стараться, чтобы все было хорошо. Я старалась держать свои эмоции в кулаке. Он должен знать, что со мной все в порядке. И вот у меня это произошло… Я разучилась смеяться. И знаете, мне впервые захотелось напиться, чтобы отключиться. Я до этого никогда не пила. А здесь я напилась сильно-сильно. И вообще появилась какая-то агрессия, злость, начала уставать от людей».
Находясь в стационаре, пациентка оказалась перед выбором дальнейшего жизненного пути. В чем, на наш взгляд, была сложность его совершения? Во-первых, у пациентки был не развит навык рефлексивности, навык решения «задачи на смысл», которую ставят перед человеком эмоции. Ни положительные эмоции от прихода в монастырь не были осмыслены (например, «как призвание» и как необходимость ответа на призвание, вне зависимости от содержания ответа), ни отрицательные – от смерти матери (например, как необходимость повзрослеть). Во-вторых, несмотря на силу духовных переживаний, связанных с уходом в монастырь, они оказались замкнутыми на себе и в момент скорби не смогли поддержать пациентку. В то время как забота мирских людей явилась реальной помощью.
Таким образом, на примерах секулярной и религиозной духовности можно видеть свидетельства в пользу связи депрессивных состояний и не-диалогической, замкнутой на себе духовности, что безусловно требует дальнейшего изучения.
И может так получиться, что одним из благих последствий депрессивных расстройств станет размыкание духовности с собственными переживаниями и лучшее познание другого. Как и книга Иова завершается не обретением нового личного смысла, а признанием более тесного взаимного общения: «Я слышал о Тебе слухом уха, теперь же мои глаза видят Тебя» (Иов. 42:5).
Использованная литература:
- Братусь Б.С. Проблема возвращения категории «души» в научную психологию // Национальный психологический журнал — 2014. — №3(15) — C. 5–15.
- Залевский Г.В. «Строительные леса» на здании, которое называется «психология человека» // Сибирский психологический журнал. 2019. № 71. С. 61–78. DOI: 10.17223/17267080/71/4
- Зинченко В.П. Духовность // Большой психологический словарь / Сост. и общ. ред. Б. Мещеряков, В. Зинченко, — СПб.: Прайм-ЕВРОЗНАК, 2003. С. 149-150.
- Карпов В. Концептуальные основы теории десекуляризации // Государство, религия, Церковь в России и за рубежом. 2012. №2 (30). С. 114-164.
- Клочко В.Е. Проблема сознания в психологии: постнеклассический ракурс // Вестник Московского университета. Серия 14: Психология. 2013. № 4. С. 20-35.
- Лакосина Н. Д., Трунова М.М. Неврозы, невротические развития личности : клиника и лечение. — Москва : Медицина, 1994. — 190 с.
- Немцев А. В. Духовные смыслы в жизненном мире людей, страдающих депрессивными расстройствами: диссертация на соискание ученой степени кандидата психологических наук: 19.00.04. — Томск: 2012. — 162 с.
- Симонов П.В., Ершов П.М., Вяземский Ю.П. Происхождение духовности. – Москва: Наука, 1989. – 352 с.
- Синелина Ю.Ю. Религия в современном мире // Эсперт. 2013. №1. С.14-20.
- Франкл В.Э. Основы логотерапии. Психотерапия и религия / В.Э. Франкл. – СПб: Речь, 2000. – 286 с.
- Фрейд З. «Печаль и меланхолия» // Психология эмоций. Тексты / Под ред. В.К. Вилюнаса, Ю.Б. Гиппенрейтер. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 1984. – С. 203-211.
- Шекспир У. Бессмертные сонеты [пер. с англ. С. Маршака; ил. Д. Джильберта и Челоу]. – Москва: АСТ-ПРЕСС, 2008. — 224 с.
- Berger P. L. The Desecularization of the World: A Global Overview//The Desecularization of the World: Resurgent Religion and World Politics / Ed. Peter L. Berger. Grand Rapids: William B. Eerdmans Publishing Company, 1999. pp.1-18.
- Fuller R. C. Spiritual, but Not Religious: Understanding Unchurched America, New York: Oxford University Press, 2001, 224 pp.
- Goodman R. William James [Электронный ресурс] // Stanford Encyclopedia of Philosophy. URL: http://plato.stanford.edu/entries/james (дата обращения: 29.10. 2022).
[1] В сфере психологической помощи о духовности, не связанной с религиозными институтами, говорят последователи движения Анонимных Алкоголиков и Анонимных Наркоманов.
